ТРОПОСФЕРНАЯ РАДИОРЕЛЕЙНАЯ СТАНЦИЯ 15/101 (4/103)

"Лучистые" рассказы

Страница 1 2 3 4 5 6 7

На Луче ... тоже плачут

Начнем с начала службы, поясню, что там было..
В конце 1971 начало 1972 года на станцию попали двое сменных, Щербаков и я. Остальным пятерым сменным ещё был год службы. Я попал на Луч потому, что написал заявление, что раз взяли одновременно братьев из дома, значит обязаны распределить на одну точку. Удовлетворили прошение, попал к брату. Меня, совершенно зеленого и неумелого лейтенанта поставили в смену моего брата, чтобы он меня натаскал немного, перед тем, как поcтавить на дежурство.
Щербаков попал на Луч по какому-то большому блату, а может быть из-за жены. Он вообще-то был не радио инженер, а "телефонный" связист, поэтому у него были огромные пробелы в знаниях радио-релейной связи, не говорю уже о тропосферной. Отсюда и проблемы, особенности взаимоотношений в смене и поведение.
Нас учили, мол, никакого панибратства с подчиненными, так как якобы не сможете командовать, если будут все по именам Сережи да Николаи, единый стол и времяпровождения. Т.е. лейтенанту в смене следует держать дистанцию, понимать, что он офицер, отвечает за всё, ответственность соответсвенно больше и конечно спрос. Но безусловно соблюсти такое в наших условиях Заполярья было очень непросто, когда баня, туалет, столовая,... всё общее и постоянно лицом к лицу... Да и разница в возрасте мизерная и объем знаний в некоторых случаях почти сравним после техникума и института. Я не говорю сейчас о том, хорошо это или плохо, я просто констатирую факт. Были офицеры, которые солдат за людей не считали, а были и наоборот. Найти верно своё место в такой ситуации молодым, без жизеннного опыта, было сложно. Командир дрючит тебя, а ты .... кого дрючить? Ребят в смене? но они уже, почти как родные...
У Щербакова к его характеру, мягко говоря, пофигиста (его вообще-то офицеры по-другому определяли) добавилось весьма скудное знание аппаратуры и отсюда полная зависимость от персонала смены. Им могли крутить, как хотели. Увы, и крутили... Он же зарабатывал авторитет не знаниями, а совсем другим, скажем так, покупал их, вот и с этим, что все у него были Сережи и Николаи (имена условны). Понятно, что многие сменные были на него злы, так как его неделание валилось на плечи других. Неодинаковые отношения в смене, у него так, а у других по-другому, а всё передавалось, разносилось, создавало проблемы..Первый год, пока служили старички, они его дрючили, не стесняясь. Потом, когда призыв перед нами уехал, а Щербаков стал старичком, вроде как стало ему комфортнее, так как пришедшие новички, Крюков и Коровкин, тоже были пофигистами, правда старающимися. Я надеюсь, что если они прочтут эти строки, то на меня не обидятся, так как это история нашей далекой молодости, сейчас я надеюсь мы совсем другие. В то же время Гончар вот был из другого теста, как и мой друг Песков. Но об этом потом. Жена у Щербакова была красавица. Мне даже казалось, что он использовал это для улучшения своего иммеджа. Пользовался этим.. Помню, когда она посетила его в Актюбинске, все рты пооткрывали: приехала стройная блондинка, в белых брюках, вся из себя бело-рощовая, как будто с обложки сошла. Он гордился, рот до ушей ... надо было видеть. Потом она работала у нас на гражданском оборудовании, в смены, совпадавшие с его дежурствами. Приезжали вместе, уезжали вместе. Кажется она разглядела в армии, что муж её пустобол, видела, как его неуважали остальные офицеры, переживала.. После возвращения в Москву они развелись, она вышла замуж за другого. Щербакова я встретил случайно в Москве через 20 лет. Занимался вывозом и продажей картин за рубеж. Спросил его, как ему удается получать разрешение на вывоз. Ухмылялся. Какой-то бизнес был подозрительный.
В первые месяцы моей службы командир меня изрядно дрючил, чуть что не так, сразу на повышенных тонах .... Я начал ходить в смену, как раз с Моисеевым и ... уже точно не помню, может Крамаренко ..Михеев в 103 здании. Мне казалось, что командир ко мне придирается. Что-нибудь засечёт в моей смене и давай на меня ... кого-то ночью в дизельной застукал за сном и опять... много было маленьких таких эпизодов.... Честно сказать, очень переживал, нервничал, плохо спал. Да ещё, разве уснешь в общежитии, где каждый шаг гулом по всему зданию, где штаб, комната командира, когда там всё время шум, разговоры, ругань, команды ... топот приходящих и уходящих. Я нахлабучивал на голову шапку, завязывал её под подбородком, но это не спасало, громкие голаса прорывались. Нервы мои были напряжены и я был натянут, как струна. Очередная дрючка от командира у меня была, когда мою смену после ночи заставили бить желтый лед под станцией. Там должна была приехать высокая комиссия из Воркуты, а у нас под всеми техзданиями желтый лед. Откуда? Да, очень просто, туалет был в тундре, метров 50 от техздания, но в мороз, кто побежит туда в темное и холодное. Другой туалет, с отоплением в 300 метрах. Но кто будет одеваться 5 минут, идти туда, да ещё в частую пургу или неслыханный мороз. Выбегали из здания, нахлобучив шапки, так как волосы от мороза замерзая как-то неприятно шевелились, ссали прямо под зданием. Ссали в оголенныю вечную мерзлоту под зданием или вокруг, в спрессованый пургой снег. Постепенно пласты снега превратились в лед. Его-то и поручили убрать моей смене. Кормандир приказ отдал, а работа-то немыслимая, там этого льда до мерзлоты и повсюду долбить не передолбить. А мне ребят своих из смены было страшно жалко. Почему именно им, думалось, да ещё после ночи, все-таки ночью не спали, а надо отдохнуть, поспать, так как в 16 снова дежурить, а их лед послали колоть.... несправедливо.... Есть ведь, в конце концов, наряд, не дежурят. Запрелюк наконец ....Там ещё один раздолбай был.
Вообщем, я как-то невнятно это приказал своим и ребята сделали «невнятно», перелопатив и засыпав желтизну принесенным снегом с соседних участков. Так на нашу беду, подул частый наш гость – ветер и сдул всё насыпанное сверху, обнажив разных размеров колотый желтый лед, лежавший на глыбах другого и ....так до вечной мерзлоты..

Командир утром пошел к зданию на планерку, увидел снова всё это зассанное безобразие... и на меня спустил всё, что у него накопилось .... перед приездом высокой комиссии из Воркуты. Рядом с ним сидел замполит Цариник и молча наблюдал за мной.... Я ушел в общежитие, сел на кровать. Надо было спать, но какой сон. Нервы на пределе, сидел в шоке и не знал, как служить дальше. Постучали в дверь: «Володя, не спишь?». Замполит, Палыч: «Хочу поговорить». Сел рядом на кровать, смотрит прямо, я тоже куда-то невидящими глазами туда, вдаль, хотя впереди только стенка комнаты. А он, начал, мол, ты, Володя, не переживай, не обижайся, мол командир у нас хороший, не думай, что придирается, что слишком требователен к тебе. Снова, не переживай, всё будет хорошо, это только первое время тяжело, бла-бла-бла... ты должен понимать, что через несколько месяцев на станции остаются два сменных, будут все новички. А у нас только Щербаков и ты. Щербаков этот... проку мало, ты единственная наша надежда, командир это знает и хорошо понимает, что ты будешь у нас ... бла-бла-бла ... Короче я их надежда и будущее спасение. Он говорил, а у меня навернулись предательские слёзы и .... потекли бурным потоком, как никогда в жизни. Я даже не помнил, когда я последний раз плакал. И вот, надо же. Я молча плакал, предательски шмыгал носом, не мог остановиться, вытирал глаза, но новые струи текли и текли. А Царинник продолжал так мерно, спокойно, мол командир видит, что ты будешь хороший офицер, Богданович (зампотех), все видят, мы на тебя надеемся... и опять , время пройдет, не переживай так, успокойся... ладно, отдыхай, а если что, то приходи ко мне. Через пару месяцев он начал меня уговаривать всупить в партию,: «Володя, если не ты, то кто тогда?» . Правда, вступали тогда почти все офицеры. На гражданке это было невозможно.

Вот что сейчас могу сказать с удивлением, замполит наш, как в воду глядел, предсказав мне моё будущее на станции. В то утро, после разговора с ним, я как загипнотизированный уснул. И что уж совсем непонятно было, что началось что-то меняться, правда и срок моей службы увеличивался, а с ним приобретался и опыт.... друг моих ошибок. Во-первых, разная мозаика в моих знаниях и понимании работы станции, оборудования сложилась в завершенную картину... Мне стало всё ясно, понятно, отошли опасения, что не справлюсь, что-то не буду знать, ушла боязнь техостановок своих, чужих.. Во-вторых, во время моих смен были техостановки на других станциях, которые я удачно разрешил.. Служба уже не казалось бременем, всё вошло в русло, стало легко и просто. К моменту ухода старичков, летом меня повысили, вывели из смен и сделали магистральным инженером, потом были поездки на другие станции 101/103 линий, обучение персонала работе. Почти «звездная жизнь» в пределах .... энского уезда J)).

Летом уехал в отпуск. Родители были на даче, поехал сразу туда. Был дней 10, вернулся в Москву и на вокзале меня задержал патруль. Оказалось одет не по форме и обросший. Злой был, терял день отпуска и думал, вы тут тыловые крысы, меня офицера из тундры.... вас бы тыловых, зажрашихся, в тундру, посмотрел бы я на ваши холеные рожи, когда вы будете сухую картошку .... Послали в комендатуру, заняли меня строевой в окружении каких-то спившихся по виду офицеров, в мятых формах, мятых лицах. Меня быстро отпустили, потому что в проездных был написан другой город, не Москва. Они решили, что я проездом, взят на вокзале, не москвич, пожелели меня. Да и отличался я от той пьяни, которой был забит платц комендатуры..

После пошел в штаб ВВУ, хотел узнать, что там на Луче. Дежурный спросил, кто такой, назвался. Он посмотрел: «А, это тебе выговор объявили неделю назад за техостановку?». «Какую техостановку, когда? У меня ни разу не было», - в недоумении спросил. «Вот, в субботу, днем в ХХ:ХХ, целых 20 минут». Я от удивления аж присел: «Да как же я мог сделать техостановку, если меня в это время на станции НЕ БЫЛО, я уже в Москву прилетел» . Тот пожал плечами. Потом уже узнал, что зампотех был в здании. Но он у нас на Луче был больше завскладом и основное его занятие было выдавать запчасти, детали на замену. Аппаратуру он не знал и не пытался знать, мечтая о командирской должности. Когда была техостановка, он почти не вмешиваясь стоял в стороне и смотрел, что делают другие. Хорошо ещё, что не мешал... Потом разбудили моего брата, он отдыхал после ночи, прибежал и что-то там сделал. Но 20 минут нам-таки записали, сколько в действительности было не знаю. Ну ладно, записал командир на меня техостановку, вместо зампотеха, честь мундира, понятно, для кадрового офицера это было важно, мне же, как бы, начхать. Простил их, не ругаться же из-за выговора за то, что не совершал и вообще, меня там не было.

Но как-то через год после последнего разноса, что-то там было в 103 здании и Зименко опять взъелся на меня, когда я сам себе же и навредил.. Когда нервная обстановка, у меня реакцией была улыбка. Не знаю, не могу удержаться, улыбаюсь и всё. Наверно это нервная улыбка, но улыбка. Вот и тогда, командир меня ругал, а я улыбался. Это его разозлило, он приблизился ко мне, взял в пальцы пуговицу на моей гимнастерке и, теребя её, дергая к себе и от себя, говорит, ты, мол, свои улыбочки брось, думаешь славу приобрел, так ... так мне на твою славу ...., я твоей славе быстро крылышки ... что-то ещё в этом духе. Но ничего конечно не сделал, это было минутное, на него нападало иногда, но в целом он был хорошим мужиком, наш «черный капитан». Черный, потому что у него была черная форма военно-морского офицера. Всё у нас продолжалось, как и раньше, как и предсказал замполит...

Владимир Лапидус.